День ВОВ
День ВОВ (Великой Отечественной войны) - традиционное мероприятие в течение года, реализующееся на различных сборах, лагерях а так же в рамках регулярной деятельности Острова в течение года. Основной целью мероприятия является вспомнить, какой ценой досталась солдатам СССР победа в войне, какие ужасы несет с собой война, и почему подвиг героев ВОВ не должен быть забыт, а события никогда не должны повториться.
Содержание
Когда проводился
Список проведения Дня ВОВ:
ЛТО 2006 - тематический день, отряд Комиссар
ЛТО 2010 - тематический день, Елена Верховская, отряд Комиссар
2014 год - мероприятие в течение года, ответственный - Алексей Степанов
Структура мероприятия
День ВОВ традиционно имеет формат "Пространства", то есть представляет собой несколько станций с разными атмосферами, не связанные друг с другом ничем, кроме времени (ВОВ), иллюстрирующий собой различные эпизоды войны. Участники передвигаются по индивидуальным маршрутным листам. Каждая группа проводящих ведет две станции: в первый и второй период. Станции сдвоены. Одна меняет другую во второй период, проводящие те же. На каждую станцию (сдвоенную) полагается до 4-х оргов. На каждую станцию приходит по 6-8 участников. Раздача маршрутных листов проходит в атмосфере "военкомата", призыва на фронт. В самом начале после объяснения формы участников собирают во внутреннем дворе, где объявляется о начале войны. В формате призыва игрокам раздают индивидуальные маршруты движения. Во время смены периодов дети смотрят кинохронику. На каждой станции участники, лучше всего поддерживающие атмосферу и достигшие целей на этап, награждаются орденом с иллюстрацией станции. Игроки, собравшие максимальное количество наград, чествуются в конце игры. После двух периодов, условно составляющих собой период первой и второй половины войны, происходит финальный штурм Рейхстага, после которого объявляется победа в войне и подводится итог педагогической составляющей, а далее - атмосферный конец по желанию - парад, смотр, салют и т.д. По желанию после игры можно провести диспут о войне.
Список атмосферных миров и краткое описание
I
ТАНК - преимущественно мальчики, дети в импровизированном танке пытаются пройти через линию фронта, баррикады немцев
САМОЛЕТ - преимущественно девочки, дети в "летной школе"
II
СВЯЗЬ - мальчики. Дети тянут кабель через линию фронта
ТЫЛ - девочки. Дети имитируют трудовую деятельность в тылу
I
ДОПРОС НЕМЦАМИ - Детей допрашивают немцы, должен встать нелегкий вопрос: идти на сотрудничество или не сдаваться
II
КОНЦЛАГЕРЬ - Дети попадают в атмосферу концлагеря
I
ПИСЬМА У КОСТРА - Дети-партизаны читают и пишут письма у костра
II
РАЗВЕДКА - Дети незаметно пытаются провести диверсию в тылу
I
ДОПРОС СВОЕГО - детям над вычислить двойного агента немцев в штабу
II
ГОСПИТАЛЬ - дети попадают в атмосферу тылового госпиталя
I
НЕМЕЦКАЯ КВАРТИРА - дети занимают оборону в доме немецких интеллигентов
II
БЛОКАДНЫЙ ЛЕНИНГРАД - дети попадают в атмосферу блокадного Ленинграда
Атмосферные миры
Допрос СМЕРШ
Дети попадают в одно из тыловых отделений СМЕРШа, где их встречает один из офицеров контрразведки. Офицер разбивает детей на три группы, каждая из которых прикрепляется к одному из подозреваемых. Офицер в довольно жесткой и грубой манере объясняет детям, что они любой ценой должны выбить признание из задержанных. Под "любой ценой" подразумеваются практически любые угрозы: от заключения вплоть до репрессий в сторону семьи. Перед началом допроса офицер дает детям бумажку с фактами, интересующими контрразведку. Структура станции такова: 1-2мин - объяснение правил, 5-6 мин - допрос, 2-3 мин - вынесение решений. Во время станции офицер, периодически вмешивается в детский допрос, давя и "ломая" подозреваемого, демонстрируя своеобразный "мастер-класс". В конце в зависимости от вынесенного приговора подозреваемые либо отпускаются на волю, либо арестовываются - завязываются руки и глаза, орг-арестант истошно орет.
Краткие биографии допрашиваемых:
1. Сергей Петрович Якушев - 31 год - побывал в окружении, подозревается в сотрудничестве с немцами и коллаборационизме.
Сергей Якушев родился в 1912 году в Екатеринодаре. Отец - Петр Иванович Якушев - инженер-мелиоратор. Мать - Прасковья Федоровна - крестьянка. Революция была ими встречена вполне благоприятно. Александр окончил среднюю школу в Екатеринодаре, после чего поступил в училище, желая освоить профессию электрика, после чего чередовал работу в городе с колхозным трудом. В 1941 году Сергей был призван в ряды Красной Армии. Во время обороны Киева группировка войск, в которую входил и батальон Сергея был окружен, а все взяты в плен. Сергей во время допросов доблестно и непоколебимо хранил молчание, после трех месяцев заключения с небольшим отрядом сумел бежать из лагеря смерти. Примнул к партизанскому отряду, после чего при приближении Красной Армии произвел несколько диверсий. После освобождения Украины, Сергея направили в СМЕРШ по подозрениям в диверсионной деятельности на оккупированной территории и коллаборационизме.
2. Александр Евгеньевич Харитонов - 25 лет - был пойман заградотрядом, подозревается в дезертирстве.
Александр Харитонов родился в 1918 году в городе Любань Ленинградской области. Отец - Евгений Викторович Харитонов - до войны работал в строительной артели, ветеран Первой мировой войны, мать - Анна Ивановна Харитонова - на молочном заводе. Угнетенные помещичьими порядками и военным бытом, Харитоновы радушно встретили Октябрьскую революцию. Александр окончил среднеобразовательную школу, собирался продолжить обучение на специальность инженера. В 1941 году был призван на фронт. За боевые засулги и непоколебимый боевой дух был произведен в сержанты. Во время наступательной операции Битвы за Днепр его отряд попал под артиллерийский обстрел и наткнулся на засаду, после чего принял решение сохранить людей и временно вынужденно отступить. Был пойман с отрядом заградотрядом, как командир был отправлен в СМЕРШ для дальнейшего расследования.
3. Надежда Станиславовна Петренко-Григоревская - 48 лет - ее родной город был оккупирован, подозревается в сотрудничестве с немцами.
Родилась в 1893 году во Львове, Львовской губернии. Отец - Станислав Леопольдович Григоревский - потомок польских дворян, крайне негативно относился к крестьянской революции. Репрессирован большевиками во время Гражданской войны. Мать - Анна Феликсовна Островская - преподаватель в музыкальном училище. Окончила классическую гимназию во Львове, после ее окончания была направлена в Киевский Университет на историко-филологический факультет. Именно в Киеве Надежда попала под влияние левых идей и кружков. Очарованная революционным оптимизмом и взглядом на мир, Надежда, благодаря своему обаянию, быстро сближается с влиятельными коммунистами. В преддверии и во время Октябрьской революции Надежда - активный партийный и военный деятель, командовала диверсионной группой. Чтобы скрыть свое дворянское происхождение взяла псевдоним "Петренко" Член ВКП(б) с 1913 года. Ее взгляды сильно изменились после того, как ее семья была репрессирована. С приходом к власти Сталина, с чтим курсом категорически не была согласна, Надежда отстранилась от партийной деятельности и занялась преподаванием в школе во Львове. Львов был быстро оккупирован нацистами практически с самого начала войны. Надежда, несмотря на предостережения школьной администрации, осталась в городе, не уехав в эвакуацию. Во время оккупации Надежда, чтобы сохранить свою жизнь, предоставляла немцам помощь в переводе надписей и некоторой документации. С освобождением города, Надежда Станиславовна Петренко была арестована контрразведывательным управлением по обвинению в коллаборационизме.
Дом Трескова (с немцами)
Ночь с 6 на 7 апреля 1945. Вена. Квартира на окраине города: некоторое количество мебели: комоды,
шкафы высоко желательны, а также «ценные» и ценные вещи: фотографии, посуда (все это красиво
падающее, но не бьющееся)
Проводящие: 3(4) человека: 1 «красный командир» (скорее молодой), который по-немецки почти или
совсем не знает, а еще должна быть рация и «винтовки», 2 «местных интеллигента» (муж-жена/мать-
дочь, в любом случае немолодые), которые не говорят по русски4: одеты прилично, возможно, плохо.
Имена: Траудль Тресков и Анна (Феликс) Тресков, Владимир Дмитриевич Куницин.
Дети: второе отделение второго взвода третьей роты первого батальона первого полка 18й гвардейской мотострелковой бригады 9го гвардейского мех.корпуса.
Этапы
На самом деле, первый этап длится от силы две минуты. Остальной подольше
Снаружи квартиры
До того, как зайти внутрь, командир объясняет обстановку и задачу: части РККА окружили Вену, сейчас немцы попытаются пойти на прорыв, поэтому нужно занять здание и закрепиться в нем:
забаррикадировать дверь, частично завалить окна, найти место для радиоточки и подготовить ее, после
этого надо выйти на связь с командованием и доложить о том, что занята позиция. Особый акцент на то,
что ни в коем случае нельзя мародерствовать и проявлять жестокость по отношению к местным:
соответственно, если местные встретятся, их надо отвести от окон, входной двери и прочих опасных
мест, чтобы во-первых не мешались в случае возможного боя, во-вторых, не пострадали. С другой
стороны, выпускать их из квартиры также нельзя. Один-двое из детей назначаются радистом: задача —
наладить связь. Когда инструктаж закончен, врываются внутрь с криками «хенде хох» и «штеен
бляйбен».
В квартире
Внутри встречают семью в одном из двух представленных вариантов и под руководством командира
выполняют инструкции, при этом им активно мешают обитатели квартиры: не дают двигать мебель,
возмущаются по поводу разбившегося сервиза и упавших фотографий, просто путаются под ногами
(обычно гражданское население занимается именно этим во время боевых действий), могут наброситься
с кулаками, в особенности если дети что-то уронили / разбили...
По сути, задача игроков сводится к тому, чтобы не воспользоваться самым простым способом:
пристрелить / дать прикладом в зубы местным, чтобы не мешали вести бой, а решить проблему мирным
путем.
Станция заканчивается, когда радисту (у рации всегда кто-то должен находиться) приходит приказ об оставлении позиций: попытка прорыва произошла и уже отражена не на их участке, так что им можно
двигаться дальше.
Партизаны
Солдаты - 2 организатора Раненый - 1 организатор Простой человек с детьми - 1 организатор
Детей вводят во внутренний двор, и тут же раздается сигнал воздушной тревоги. Солдаты сразу начинают бегать, кричать, гнать детей в подвал около Острова с криками “Нужно найти бомбоубежище…”, “Воздушная тревога!..”, “Бомба…” и т.д. Детей заводят в заброшенную шахту, там абсолютно темно, есть только спички у солдат. (Для более крутого эффекта можно было бы еще задействовать дым-машину.) В помещении очень душно, солдаты кашляют. Из соседнего помещения (где вход в остров) начинают раздаваться мощные удары, звук бомбежки, каждый раз солдаты передергиваются. Один может быть совсем дерганным: при каждом взрыве резко ложится лицом к земле, ногами к самому взрыву, прикрывает голову руками, начинает кричать. Постоянно наводит панику и говорит, что мы окружены, что немецкие танки близко, что им не выбраться.
Выстрелы не прекращаются. Детям рассказывают, что, видимо, это старая угольная шахта, одна из тех, которая была разрушена еще в 1941 году. Если она вдруг не обрушится, то они могут спастись здесь от взрывов и выстрелов. Чтобы все было благополучно, нужно вести себя очень тихо, не делать резких телодвижений и ни в коем случае не трогать стены шахты.
Вдруг все слышат, как совсем близко взрывается бомба. (Орги должны очень ярко отыгрывать, как их отшвыривает и тд, чтобы дети прочувствовали) Слышны звуки, как обваливаются камни. Шахта начинает обваливаться. Дерганный солдат опять начинает кричать, говорить, что он же предупреждал, что ничего не нужно трогать, потому что шахта очень старая.
Воздуха становится все меньше, все начинают задыхаться. (дым-машина ой как нужна) Кто-то начинает паниковать, их нужно успокаивать, говорить, что от этого только больше кислорода тратися. Солдаты говорят, что нужно дышать как можно медленнее и неглубоко, иначе они все здесь задохнутся. (нужно, чтобы дети прям начали показывать детям, как правильно дышать, а те повторяли) Вдруг откуда-то изнутри шахты слышатся шорохи, кто-то стучит о трубу. Один солдат резко вскакивает, достает пистолет, направляет туда. Все сразу пугаются, прячутся за него, думают, что это немцы пытаются пробраться через другую сторону.
-Кто ты? Wie ben sie? Выходи немедленно, нас здесь больше!
Вместо ответа на вопрос все слышат тихое “Помогите…”. Солдат с пистолетом делает знак “тихо!”, медленно и осторожно идет в сторону звука. Возвращается с раненым на плече советским солдатом. Тот еле живой, почти не может говорить. Его кладут на землю. Солдат дает девочкам бинты, те должны его перевязать. Раненый то теряет сознание, то начинает бредить, говорить что-то вроде “Немцы…. немцы… везде… танки…. побьем их! мы побьем…”. Солдат достает флягу с последней каплей воды, протягивает ее девочкам, те дают раненому, тот немного приходит в себя.
Он начинает рассказывать, что его завалило, когда он пытался пройти через другой вход. Там не было слышно воздушной тревоги, поэтому он не смог ничего сделать. Он видел наверху два немецких танка, которые совсем скоро подойдут к шахте. И если их не подорвет какой-нибудь бомбой, то танки и немецкие солдаты точно не пропустят и не пощадят их…
Солдаты начинают обсуждать, что можно сделать. Дальше в шахту попробовать пойти они не могут, потому что у них совсем нет воды, раненый человек да и, к тому же, теперь они знают, что шахта может обвалиться в любой момент. Из оружия у них только два пистолета. Все остальное они оставили в соседней деревне. Сюда же они шли только за этими мирными людьми, чтобы провести их в безопасное место. Советские разведчики ошиблись, они говорили, что все должно быть тихо. Никто и представить не мог, что немцы окажутся так близко.
Раненый говорит, что там, в шахте, видел какую-то мину. Но, вероятнее всего, она даже не рабочая. Солдаты говорят, что это их последний шанс. Они могли бы выбраться и установить мину. И когда бы немецкие танки подошли, они бы все взорвались. Но нужно решить одну проблему: оказалось, что мина повреждена, и, чтобы ее подорвать, нужен человек, который сделает это. То есть этот человек подорвется вместе с миной, но зато велик шанс, что это всех спасет. Нужно решить, кто это будет. Один солдат говорит, что не может, потому что в деревне у него остались сестра с ребенком, которых он обещал защищать. Он не может оставить их одних. Другой солдат просто очень нервничает, говорит, что не готов к этому, что он хочет сражаться, а не подрываться на мине, тем более, что еще неизвестно, поможет это вообще или нет. Они начинают спорить, ругаться, дети должны начать предлагать свои кандидатуры. В итоге раненый солдат говорит, что он все равно умрет, что ему терять нечего. Ему дают мину и он выползает из шахты. Все затаили дыхание, потому что если ничего не удастся сделать, то они все обречены на смерть. Через несколько секунд они слышат сильный взрыв, а после него мертвую тишину. Они понимают, что раненому солдату удалось их спасти, и немецкие танки обезврежены. Солдаты медленно выползают наружу, говорят, что сейчас вернутся, нужно только проверить обстановку. Через некоторое время бегом возвращаются, кричат, что всем нужно срочно бежать, потому что виднеется еще один танк. У них есть буквально несколько минут, чтобы убежать незамеченными. Они говорят детям, чтобы те бежали в деревню, как можно скорее, чтобы предупредили всех об опасности. Сами говорят, что побегут в другое место, где тоже нужно предупредить людей.
Блокадный Ленинград
В мире 4 организатора: мать и ребенок (М и Р); человек в очереди(Ч); человек, выдающий хлеб (вроде продавщицы - П)
Реквизит: черный хлеб; нож, чтоб его резать; муз.оформление (все скачено, могу дать), талоны(у меня есть картинка), бинты, хорошо бы весы
Играет трек с медленным метрономом - в городе все спокойно
Дверь открыта, перед входом стоит мать с ребенком в очереди за хлебом, когда подходят дети, очередь как бы продвигается, они заходят в кабинет. Перед входом всем выдают талоны на хлеб.
П: Все! Раздача тоже не вечная, вы опоздали, перерыв!
Ч: Стойте! Женщина, мне вообще-то семью кормить надо, вот талоны все с собой. Какой еще перерыв?
П: Нет, вы его только послушайте! Вон все стоят, и вы постойте! Ишь какие все! Пятнадцать минут подождешь - ноги не обломятся.
Продавщица начинает нарезать куски хлеба и т.д.
Р: Мамочка, холодно так...
М: Да, давно у нас такой зимы холодной не было, минус сорок уже... Только бы холоднее не стало.
Р: Мам, я кушать хочу.
М: Ну что я могу сделать, золотце, все кушать хотят. Может, сегодня смогу из мастерской немного клея столярного взять. Если повезет, то сделаем студень. А если кто согласится, то швейную машинку нашу на хлеб постараемся поменять, хорошо?
Р: Здорово было бы!
Ч: Да, конечно, согласятся! Чего ты ребенку-‐-‐-‐то врешь, мать! Вон, объявления на каждом столбу висят, мол, фотоаппарат, запонки золотые на любую еду поменяю, но что-то не видел, чтоб кто-то лучше жить стал!
Р: Мам, о чем дядя говорит?
М: Ничего, не слушай, а вы, мужчина, не лезьте, лучше поторопите ее, а то и вправду холодно.
Включается второй трек с "тревогой".
П: Все быстро укройтесь! Вы что, оглохли! Тревога же!
М: Мылый/ая, побежали быстрее, скорее бежим укроемся подальше отсюда!
Мать выбегает из кабинета, закрывает дверь. Ребенок остается внутри. Трек со взрывом снаряда.
Все лежат в тишине. Трек с "отменой тревоги". Снова медленный метроном. Мужчина и 1 ребенок (на выбор оргов хуже всего укрывшийся) ранен.
Ч: Черт возьми! Моя рука!
П: Все целы?
Ч: Как же, конечно, все!
П: (к ребенку) Да у тебя ранена нога! Так возьмите бинт! Вы (берет с собой несколько игроков) идите и перебинтуйте ему руку, а мы останемся здесь и перебинтуем ногу. Вам срочно надо показаться в госпитале!
Они перебинтовывают, Ч вечно жалуется на боль, а П спрашивает у ребенка о состоянии и т.д.
Р: Мамочка! Мам! Где мама?
Ч: Глупая у тебя мама.. Была.
Ребенок начинает плакать.
П: Это еще что за разговоры! Ты - здоровый лоб, а так с младшим говоришь!
Ч: Я за правду. (ребенку) Ты карточку хоть ее забрал/а?
Р: Зачем? Они у меня обе были...
Ч: Ничего не понимаешь! Хлеба вдвое больше получишь! Кстати, хлеб мне отвесит тут кто или нет?
П: Да таких как ты надо... Сейчас, подожди.
Продавщица отрезает ему хлеб, Ч собирается уйти. Наступает очередь Р.
Р: Ой... Тетенька, кажется они у мамы все же были.
П: Прости, тогда ничего дать тебе не могу.
Р: Ну тетенька, кушать так хочется! (к ребятам) Может, у кого-то из вас есть лишний талончик?
Ч: Только не вздумайте никто ему/ей свой талон дать! Голодать будете потом!
Он отговаривает их отдавать свой талон, если они не отдают, то:
П: Постой пока в стороне, может, кто и сжалится... Или крошки какие к концу дня останутся.
Если отдают, то:
Р: Спасибо! Тебе точно не нужен? Спасибо. Она отрезает ему хлеб.
Включается запись О. Берггольц.
Ч: А ну тихо все! Слышите! Берггольц читает. Все в тишине слушают запись.
Снова включают метроном. Женщина - продавщица начинает плакать, ребенок плачет и что-то бормочет про маму, мужчина становится серьезнее и печальнее. Ч выходит из кабинета, холодно прощается.
П: Подходите. Получаете свои 125 и убирайтесь отсюда. Торопитесь к семьям, пока есть, к кому торопиться.
Ребенок продолжает плакать. Все выходят из кабинета.
Немецкий допрос
12 августа 1941 года
Продолжительность – примерно 10 минут
Проводящие – 3-4 человека
Место проведения – Актовый зал
Перед входом в зал детям завязывают глаза, а затем заводят их внутрь. Зал представляет собой следующее пространство – сцена оборудована в стиле немецкого лагеря (условные брустверы, маскировочная сеть, флаги и т.д), так как на протяжении всей игры там будут проходить станции, связанные с немцами (концлагерь, а в конце еще и Рейхстаг). Яркий свет сверху, весь остальной – потушен. Посреди сцены – стол, на нем – лампа и разные документы, бланки допросов. В мире находятся следующие персонажи – двое немцев и двое пленных советских солдат. Немцы загоняют детей с завязанными глазами на сцену и ставят их к стенке, вместе с ними – организаторов-«пленных», которые быстро шепчут им «Ничего не бойтесь, держитесь, - прорвемся!». Немцы кричат, чтобы все замолчали, детей у стенки ставят на колени. Допрос начинается с «заставки» - разыгрываемого допроса советского лейтенанта. Дети слушают его, проникаясь атмосферой.
Информация о лейтенанте:
Старший лейтенант Игорь Иванович Турашев, 1911 года рождения – тридцать лет.
Родился в деревне Крекшино, Московская область. Мать – Ольга Сергеевна Турашева (урожденная Воинова), - медсестра, была казнена немцами после попадания в плен в первые дни войны. Отец – Иван Викторович Турашев, военный, расстрелян немецкими войсками после того, как попал в плен в первые дни войны. Поступил в военное училище в возрасте 18 лет, по распределению был отправлен командовать передовыми оборонительными частями на Украину, где и был окружен и пленен. Командовал орудийным расчетом, заблокировавшим продвижение немецкой танковой группы на украинской границе. Сам попал в плен, прикрывая вместе с частью своих солдат (ими и являются дети) отступление орудийного расчета. Женат. Жена – Марья Алексеевна Турашева (урожденная Смирнова). Двое детей – Ваня и Юля. Командует расчетом советских орудий ЗиС 2. Не говорит по-немецки. Любит Родину и готов мстить немецкому оккупанту за погибшего отца и мать.
Основной конфликт действия строится вокруг следующего факта – при наступлении немцев орудийный расчет Турашева, в который входит часть детей (а некоторые могут быть и просто мирными жителями) заблокировал продвижение немецких танков, а затем начал отступать. Часть бойцов (а именно – пленные) вместе с Турашевым (оргом) прикрывали его отступление. Орудия скрылись, а солдаты попали в плен. Только они знают новое месторасположение расчета, который может помешать наступлению немцев, и теперь немецкий офицер допрашивает их, чтобы узнать его диспозицию. Услышав допрос орга, который заканчивается чем-то вроде «Ничего я вам не скажу», дети сами вступают в игру. Немецкие солдаты по очереди подводят детей к столу офицера. У того есть карта, на которой после короткого допроса (Имя, Фамилия, Знаете ли вы этого лейтенанта, убивали ли вы немецких солдат), ребенку предлагают показать на карте, где находятся пушки и предлагают всяческое сотрудничество. В случае дальнейшего сотрудничества им обещают безопасность, сохранение жизни их близких и друзей. Механизмы воздействия и шантажа могут быть разные:
- угрожают смертью;
- угрожают казнить лейтенанта у них на глазах (хватают его, подносят оружие к голове);
- наставляют автоматы на других детей с завязанными глазами, могут часть из них подтащить ближе;
- как вариант – выводят орга – например, плачущую женщину (жену лейтенанта, например), или просто мирную украинскую крестьянку, и говорят, что если они откажутся сотрудничать, то ее жестоко казнят.
- угрожают сжечь ближайшую деревню дотла вместе с жителями и др.
Тех, кто соглашается сотрудничать, помечают определенной меткой (например, сотрудничает с немецкой армией), а так же помечают тех, кто лучше всех отыгрывал. Конец фиксированный – детей разделяют на две группы – тех, кто согласился сотрудничать и тех, кто нет. Тем, кто не согласился, завязывают глаза и ставят у стенки вместе с лейтенантом, а остальных отводят в сторону и говорят, чтобы те посмотрели на смертников в последний раз. Затем их уводят, при входе завязывая глаза – для них мир заканчивается. Для не согласившихся сотрудничать – другой конец. Их ставят к стенке с завязанными глазами, они слышат, как готовится расстрел, лейтенант кричит «Служу Советскому Союзу!» и «Крепитесь, парни, не бойтесь!», и после команд «Готовьс», «Целься» и «Пли!» раздаются громкие звуки выстрелов из колонок и печальная музыка, детей уводят из мира.
Концлагерь
3 декабря 1943 года
Продолжительность – примерно 10 минут
Проводящие – 4 человека
Место проведения – Актовый зал
Перед входом в зал детям завязывают глаза и проводят их на сцену. Зал представляет собой следующее пространство – сцена оборудована в стиле немецкого лагеря (условные брустверы, маскировочная сеть, флаги и т.д), так как на протяжении всей игры там будут проходить станции, связанные с немцами (допрос, а в конце еще и Рейхстаг). Погашен свет, слегка светит синий, дальше будет нужна пушка из рубки (как прожектор). В центре сцены стоят двое строительных лесов с колесами, собранные до первого этажа. Станция состоит из двух частей.
1.Поезд в Концлагерь, 5 минут
Дети находятся в поезде, который идет в неизвестном для них направлении. С завязанными глазами, они сидят на строительных лесах в разных позах, близко друг к другу, из колонок громко слышатся звуки поезда. Вместе с ними «едут» несколько организаторов – 2, например, но если будет больше народу, то можно и больше. Может, например, ехать и третий, но перед началом второй части он замолкнет и перейдет на другую функцию. Хорошо, если организаторы связаны установками с детьми, например:
А) Мать нескольких детей. Все время пытается их успокоить, проверяет, здесь ли они, называет по именам:
Женские – Рут, Юдифь, Роза, Елена
Мужские – Авраам, Иаков, Исаак, Иоханн
Просит их не бояться, говорит, что она рядом, спрашивает, как они себя чувствуют, дает им поесть найденную корку хлеба, попить глоток воды.
Б) Подруга с завода. Работали вместе на заводе в Кракове по производству посуды у Оскара Шиндлера, затем их погрузили в вагон и сказали, что завод переезжает, и теперь им необходимо ехать. Пытается восстановить картину попадания в поезд, ищут, все ли ее подруги и друзья с завода здесь. А если кого-то нет, пытаются понять, куда же он мог пропасть. Имена для них лучше посмотреть заранее.
В) Контуженный солдат. Ищет сослуживцев, и частью из них становятся дети-мальчики. Некоторые служили вместе с ним в 65 пехотном полку в Белоруссии, где их дивизия попала в окружение, откуда их погрузили раненных на какие-то поезда и повезли в неизвестном направлении.
Все персонажи вовлекают в дискуссию детей. На дворе ночь, и поэтому ничего не видно (оправдывается завязывание глаз). Все пытаются понять, как они сюда попали, где они, и куда их везут.
Предполагаются различные варианты – в тыл - работать на заводы, в лагерь для военнопленных, в немецкие города для работы прислугой у немцев, или же в концлагерь – последнее робко, не веря, на уровне страха.
Варианты историй, которые можно рассказывать параллельно - это рассказы о лагерях. Преподносятся, когда разговор о них заходит, на уровне слухов:
- «Друг рассказывал, что когда попал в лагерь, видел такую картину: там вертелась живая карусель из заключенных. Узники с носилками бегом передвигались по большому кругу и безо всякой надобности на носилках переносили грунт с одного места на другое. Гестаповец следил презрительным взглядом за этим бессмысленным занятием и время от времени покрикивал: «Быстрее, быстрее!» И люди бежали. Потные, худые, измученные».
- Друг рассказывал, что видел следующее: «В конце лагеря двигалось несколько оборванных и утомленных людей. На груди и на спине у них были круглые белые нашивки, у некоторых на шее висела доска с надписью «Беглец» Люди шли парами, у каждой пары на плечах была длинная жердь. Позже узнали, что эту ношу каторжники должны были таскать 14 часов в сутки. А в обед носильщики получали лишь половину положенной порции. Отдыхать им не разрешалось. Люди должны были весь день находиться в движении. И двигались – до тех пор, пока не падали с ног. Это были заключенные, за разные провинности зачисленные в так называемую «штрафную группу».
- Друг рассказывал :«Ночь. В бараке тишина… Света нет. Вдруг пронзительные крики:
– Вставайте! Пожар!
– Все быстро выходите на улицу! Огонь уже охватил барак! Хотите сгореть? – кричит надсмотрщик и стучит плетью.
Сонные, испуганные люди вскакивают, хватают детей, будят не проснувшихся. Ничего не соображая, падают с верхних нар на головы другим. Отчаянные вопли. В бараке, казалось, уже чувствуется запах гари. Люди бегут к дверям, застревают в проеме. Те, кто сзади, нажимают. Плач, стоны. Отчаяние, смертельный страх.
Вырвавшись, наконец, на улицу, мы увидели, что барак окружен вооруженными охранниками. Там же, родом, стоит комендант лагеря со своей собакой-овчаркой и размалеванной дамой в большой шляпе, наблюдает за всем происходящим, что-то говорит своей любовнице, и оба смеются. Мы поняли, что никакого пожара нет.»
- «Говорят, что когда пленных привозят в концлагерь, никогда не говорят, что их ждет. Только дымящаяся печь крематория говорит все сама за себя. Людей бреют и забирают у них все самое ценное, раздевают догола, а затем строят перед бараком, на котором написано «Душ». Они говорят им, что тех должны помыть в бараке для дезинфекции, загоняют ничего не подозревающих людей в барак, а из кранов сверху, погасив свет, вместо воды пускают газ. А сами стоят и смотрят. Затем трупы выгребают лопатами, и на стенах остаются только отметины от человеческих ногтей».
2.Прибытие в концлагерь – 5 минут
«Вагоны» резко тормозит четвертый человек в мире – это немецкий офицер. Хорошо, если будут еще люди, и они ему помогут контролировать всю эту толпу. Громко врубается звук сирены, начинается шум и паника. Детям развязывают глаза, кладут «помост», по которому они спускаются с «вагонов», строят перед ними. Офицер-немец проходит перед ними и быстро их считает. Затем заставляет бежать по сцене по кругу, говоря, что необходимо проверить их физические данные. Звучит лай собак, полная темнота, и только пушка ходит по сцене. Дети и организаторы начинают бежать по кругу под дулами искусственных автоматов, периодически некоторых из них вынимает из круга офицер, подводит их к столу, меряет, смотрит, все ли зубы целы, спрашивает возраст, а тем, кто лучше всего отыгрывает атмосферу, вешает на грудь значок узника концлагеря. Девушек могут ловить и «стричь» - сажают на стул спиной к детям, изображают стрижку ножницами, завязывают волосы на голове платком, отпускают. Далее всех строят, еще раз досматривают, смотрят зубы и драгоценности (можно снимать с организаторов). Офицер говорит, что надо пройти дезинфекцию в душе. За задней кулисой по проходу испуганных людей гонят в боковую комнату в актовом зале, где горит свет. Когда всех загоняют плотно друг к другу, организаторы работают на атмосферу со своими детьми, просят не поддаваться панике, прижимают их друг к другу и т.д. Вдруг свет резко выключается и наступает полная тишина. Несколько секунд в атмосфере страха все стоят. Вдруг резко громко включается звук падающей воды (как из крана), организаторы кричат, все завязывают детям глаза и выводят их из мира.
В тылу
3 проводящих (девочки) + почтальон/ша
1я-молодая, красивая, жизнирадостная, ответственная и добрая, её молодой человек ушёл на войну, недавно написал ей письмо, чьо с ним всё нормально, что очень её любит и скучает, что возможно скоро они смогут встретиться.
2я- женщина, лет 40, муж и сын на войне, она всеми силами пытается им помочь, следит за порядком, строгая, но заботливая и добрая. писем давно не получала и ждёт хоть одного письма с нетерпением.
3я- старая бабушка, но она ещё хоть куда! всем помогает, обо всех заботится. муж и сын на войне, ждёт письма об их гибели т,к. уже совсем разочаровалась.
1) 5 минут:
шьют
делают патроны из фольги, засыпая внутрь чай
-Быстрее, нашим мужчинам нужна помощь!
2) 3-5 минут:
танцы (девочка с девочкой)
-Всё равно, что война, унывать нельзя!
3) пришла почтальонша с письмами, каждой по письму. есть обычные (квадратные), а есть другие (круглые) с сообщением о смерти мужа/отца/брата...всем организаторам треугольные, детям разные.
Письма с фронта
Сидя у костра в ночь перед атакой, пехотинцы пьют чифирь и поют песни военных лет под гитару в темноте. Настроение - тревожное, завтра в бой, и большинство не вернется. Но каждому пришло письмо от родственников. Дети читают письма, обсуждают вслух, пишут ответы.
ТАНКИСТ ИВАН КОЛОСОВ, 1941 ГОД
«НИКОГДА Я НЕ ПРОЖИЛ БЫ ЖИЗНЬ ТАК, ЕСЛИ БЫ НЕ ТЫ, ВАРЯ. СПАСИБО ТЕБЕ, РОДНАЯ! ЧЕЛОВЕК СТАРЕЕТ, А НЕБО ВЕЧНО МОЛОДОЕ, КАК ТВОИ ГЛАЗА, В КОТОРЫЕ ТОЛЬКО СМОТРЕТЬ ДА ЛЮБОВАТЬСЯ. ОНИ НИКОГДА НЕ ПОСТАРЕЮТ, НЕ ПОБЛЕКНУТ. ПРОЙДЕТ ВРЕМЯ, ЛЮДИ ЗАЛЕЧАТ РАНЫ, ЛЮДИ ПОСТРОЯТ НОВЫЕ ГОРОДА, ВЫРАСТЯТ НОВЫЕ САДЫ. НАСТУПИТ ДРУГАЯ ЖИЗНЬ, ДРУГИЕ ПЕСНИ БУДУТ ПЕТЬ. У ТЕБЯ БУДУТ РАСТИ КРАСИВЫЕ ДЕТИ, ТЫ ЕЩЕ БУДЕШЬ ЛЮБИТЬ. А Я СЧАСТЛИВ, ЧТО УХОЖУ ОТ ВАС С ВЕЛИКОЙ ЛЮБОВЬЮ К ТЕБЕ. ТВОЙ ИВАН КОЛОСОВ».
ИЗ ПИСЬМА МАЙОРА ДМИТРИЯ ПЕТРАКОВА ДОЧЕРИ, 1942 ГОД
«Моя черноглазая Мила! Посылаю тебе василек... Представь себе: идет бой, кругом рвутся вражеские снаряды, кругом воронки, и здесь же растет цветок... И вдруг очередной взрыв... Василек сорван. Я его поднял и положил в карман гимнастерки. Цветок рос, тянулся к солнцу, но его сорвало взрывной волной, и, если бы я его не подобрал, его бы затоптали. Папа Дима будет биться с фашистами до последней капли крови, до последнего вздоха, чтобы фашисты не поступили с тобой так, как с этим цветком».
ИЗ ПИСЕМ МОИСЕЯ МАРТЫНОВА ЖЕНЕ, 1945 ГОД
«Милая Томочка! Все время находился в условиях, когда писать тебе не мог. Вчера вернулся. Целую ночь не спал, так как палили из всех видов оружия, и я в том числе из своего пистолета выпустил не одну обойму. Вот она, победа, о которой так много мечтали всем мы эти долгие тяжелые годы… Даже не верится, что снова тебя увижу. Буду целовать твои губки, шейку, держать твою руку в своей. Неужели это когда-нибудь будет?»
ИЗ ПОСЛЕДНЕГО ПИСЬМА ЛЕЙТЕНАНТА ПЕТРА ГЛУХОВА, 1943 ГОД
«Твои глаза... Когда я смотрел в них, я испытывал неизъяснимое чувство восторга и какой-то тихой радости. Я помню твои взгляды, косые, с легким лукавством. Вот только теперь я понял, что в эти мгновенья, в этих взглядах лучше и больше всего выражалась твоя любовь. Будущее для меня – это ты. Впрочем, зачем я говорю о будущем? Ведь когда ты получишь это письмо, меня не будет. Прощай. Будь счастливой без меня. Ты сумеешь найти себе друга, и он будет не менее счастлив с тобой, чем я. Будь веселой. В дни славных побед нашего народа ликуй и торжествуй вместе со всеми. Только мне хочется, чтобы в такие дни, в дни веселья и счастья, затаенная, нежная грусть обо мне не покидала тебя, чтобы глаза твои вдруг на минуту сделались бы такими, какими они смотрят сейчас на меня с портрета. Прости за такое желание. Крепко и горячо обнимаю тебя. С приветом. Петр».
КОМАНДИР ПАРТИЗАНСКОГО ОТРЯДА АЛЕКСАНДР ГЕРМАН, 1942 ГОД
«Фаинушка, какие бы испытания тебя ни ждали впереди, будь всегда крепкой, стойкой советской женщиной. Сейчас помогай всем, чем можешь, бить врага, словом и делом, народ тебе потом скажет спасибо. Так воспитывай и Алюську. Ну пока. Крепко прижимаю к сердцу тебя и Алюську. Ваш Шура».
ИЗ ПОСЛЕДНЕГО ПИСЬМА ВАСИЛИЯ ЕРМЕЙЧУКА, 1943 ГОД
«Дорогая Ольга! Сегодня исполнилось ровно два года с тех пор, как я не получал от тебя теплых, душевных слов, которые греют в холодные осенние ночи, которые ласкают душу. Если бы ты знала, как тоскую я по тебе. Если бы ты знала, как много хочется мне рассказать тебе... За эти два года я многое узнал. Война ожесточила меня. Когда я вспоминаю прошлое, мне кажется, что я был мальчиком, а теперь я – взрослый человек, у которого только одна задача – мстить немцам за все то, что они натворили».
ВОЕННЫЙ ЖУРНАЛИСТ ГРИГОРИЙ ТЕРТЫШНИК, 1942 ГОД
«Ксеня! Многие говорили, что война постепенно выветривает из души солдата человеческую нежность. Оказывается, подобные утверждения – сущая ерунда. Наоборот, мои чувства окрепли, углубились, превратились в нечто святое, неотъемлемо от внутреннего мира души моей. Я верю в наше будущее. Оно у нас светлое, молодое и прекрасное… А ты в этом будущем олицетворяешь чистоту и прелесть жизни, делаешь ее очаровательной, вечно юной, звенящей, как веселый ручей».
Письма солдат:
Здравствуй, моя дорогая мама! Сообщаю, что на сегодняшний день жив здоров, нахожусь на фронте, уничтожаю немецкую сволочь и гоним их на запад. Освобождаем родные города и села, освобождаем отцов, матерей, сестер и братьев из-под немецкого кошмара. Мама, вчера я находился в очень тяжелом бою, но в том бою я показал, как воюют украинские сыны за свою священную родину; перед моим подразделением остались сотни немецких солдат и офицеров...
Сейчас находимся в районе фронтов, но пока в сражениях не участвуем, так как наше время еще не пришло. Это время использовали на дальнейшую подготовку и освоение своего оружия и снаряжения, что бы в бою действовать мастерски и умело. Командование ставит нам задачу добиться звания гвардейской части, и данные у нас на это есть.
Моя дорогая мама, я очень соскучился по дому, но как-нибудь привыкну. Мама, пришлите как-нибудь небольшую посылочку и ещё, если есть, немного денег. Да ещё бумаги и карандаш, постарайтесь, как можно скорее.
Здравствуйте дорогие родители. Привет брату и сестрам. Поздравляю вас (хотя и поздно) с приближающимся 1 Мая. Желаю наилучших успехов в вашей жизни. Это письмо пишу вам из густого леса. У нас здесь сейчас настоящая весна со всеми ее прелестями, внушающими в сознание каждого быстрый разгром немецких полчищ. Сообщаю, что я жив и здоров, именно такой, каким вы меня провожали... Вот уже почти месяц, как я не получал ни одного письма из родного дома...
Только что вернулся с передовых позиций и под возбуждением боя пишу тебе. Не трогает меня сейчас вид смерти и даже не хочется пригибаться от пуль и снарядов. Может быть это фатализм, но собственная жизнь имеет столь ничтожное значение, что не замечаешь многое. Правда, окружающие заботятся, но все дело случая хоть впереди, хоть за 10 км сзади.
Я сейчас нахожусь в боях, жив и здоров, чего желаю и вам. 8 августа был ранен осколками гранаты в голову, руку, правое бедро, ноги и ягодицы, но все это ерунда, меня просто немного поцарапало, сейчас чувствую себя хорошо. 25-го получил от Бориса письмо, за которое ему большое спасибо, но ответить на него я не могу - нет бумаги, а этот листок и конверт, что я пишу вам, я взял у убитого фрица, достал Парабеллум, но отдал одному из ребят т.к. плохо с патронами.
Здравствуйте, дорогие Аня и миленькая дочка Галичка! Привет вам, Тятя и Мамаша. Аня, письмо твоё получил. А вчера у меня был как праздник: от тебя получил два письма и потом из Иванова от Федика. Как я уже писал, свист пуль и разрыв мин и снарядов теперь уже меня не беспокоят. Если бывает перерыв, то кажется, что как будто чего-то не хватает. Очень рад, Аня, что у нас с тобой растёт миленькая шалунья Галя. Как бы мне хотелось взглянуть на неё, поиграть с ней. Всё же вот уже 7-ой месяц, как я не видел её. Да и тебя, Аня, я тоже вспоминаю каждый день. Вспоминаю, как мы вместе жили, отдыхали.Ну да придёт время, и мы снова будем находиться все вместе.
Здравствуй, мама! Я очень по тебе соскучился, соскучился по дому. Командир строг и суров, но договориться с ним можно. Наш отряд уже отвоевал пару важных населенных пунктов, захваченных немцами. В этих боях мы потеряли несколько солдат, по которым очень скорбили.
Я часто вспоминаю тебя, мама, особенно перед боем... Я боюсь, что не вернусь и больше никогда тебя не увижу. Ты часто снишься мне, в белом халате с ромашками, ты несешь мне завтрак, нежно удыбаясь, и твои голубые глаза блестят. Я надеюсь, что всё же вернусь с войны, смогу тебя обнять и поцеловать.
Спасибо большое тебе за письмо, мне было очень приятно узнать, что моя дорогая сестричкам меня не забыла. Милая моя девочка! Наша часть била гадов-фрицев крепко, по-гвардейски, а потом мы были на отдыхе, а сейчас опять они от нас начнут получать по первое число.
Дорогой папочка!...Я добровольно ушла в Красную Армию. Первое время с непривычки тяжеловато. Сейчас привыкла. Все вошло в свою колею. Зачислена я в медсанбат.Настроение замечательное, хочется поскорее на фронт... Считаю, что в такое время, как сейчас, нельзя сидеть сложа руки и валять дурака. Надо завоевать себе право на жизнь. ...Была на ученье в поле пять суток. Таскала «раненых», была связной: пригодилось мое умение ездить на лошади. Ноги себе стерла в дым, но ничего. Еще, правда, прихрамываю немножко, зато большое чувство удовлетворенности сделанного тобой дела. Нашему отделению была вынесена благодарность от командования за отличную работу. Пишите чаще. Я отброшу свою лень и тоже буду часто писать. Целую вас обоих крепко-крепко. Скоро будут карточки готовы, обязательно пришлю.
Милые мои родные! Крепко вас всех целую и обнимаю. Я жив и здоров, чувствую себя хорошо. Представили еще к одному ордену. Написали в газете еще раз. Воюю хорошо. Так же и мои товарищи. Скоро конец войны. Ждите, приеду после войны. Крепко вас всех целую и обнимаю.
Госпиталь
Атрибуты: повязки для глаз (штук 8), бинты (много), бумажные полотенца, пластиковые стаканы с холодной водой и без воды, большое прочное покрывало, в качестве микстуры можно использовать кофе без сахара или отвар из ромашки (в пакетиках)
Детям на входе завязывают глаза. Они находятся в госпитале, потеряли зрение, у части просто компрессы. Все это время они только слушают. Вокруг ходят врачи. Они общаются с ними, спрашивают что болит, бинтуют и поят микстурой, перевязывают. Кроме самих детей в комнате есть стонущие больные-организаторы, которые устало и измученно стонут, орут от боли, страдают, а кто-то рассказывает истории о ранениях:
У отца на комбинате еще чуть ли не до войны начали готовиться к эвакуации, поэтому все четко было организовано, и он даже уехал с заводским эшелоном. Но они успели проехать километров пятьдесят, застряли где-то по дороге, а немцы уже стороной обошли, и он вернулся домой.
Вас привлекали к каким-то оборонительным работам?
А как же. Мы с западной стороны города копали противотанковые рвы. С той стороны много балок, а мы рыли так, чтобы соединить их в один непрерывный ров. Но немцы пришли со стороны Днепропетровска и почти без боя заняли город.
Мы тогда уже на Украинской улице жили. Отцу от завода выделили в двухэтажном доме двухкомнатную квартиру. Так мужчины нашего дома устроили в подвале и на чердаке места, где можно было спрятаться. И когда немцы уже заняли часть города, семь мужиков и я, прятались на чердаке.
Пришли в наш двор, курей похватали, собаку застрелили. Но нас не искали, не знали видимо. Мы посмотрели на них, а они считай все пацаны совсем, большинству по восемнадцать-двадцать лет. Рукава закатанные, бляхи на груди… Вроде и не страшные с виду, а потом как пошли слухи: там кого-то расстреляли, там кого-то повесили, тут мы и увидели, какие они изверги… Конечно, мы их боялись.
А потом я на них и вблизи насмотрелся, когда они у нас на квартире жили. У нас же до войны только половина дома была жилая, а во второй работал детский сад. Так, когда немцы пришли, они в этом крыле расположили какой-то штаб, а в некоторые квартиры определили на постой офицеров. К нам, например, подселили двоих. Но это случилось, когда их уже погнали на Кавказе и они злые были как собаки. В комнате, где они жили, была полка с учебниками. Хочу зайти, взять, а меня иной раз даже не пускают: «Век!» А однажды с фронта приехали офицеры, злые как черти, так они свою собаку на меня натравили. Но я успел выскочить в спальню, а один швырнул бутылку в дверь…
А шофера, кстати, у немцев были наши пленные. Во дворе постоянно стояли их машины, мы с ними познакомились и они рассказывали всякие подробности. Где наши войска, где что, как информбюро одним словом. Хорошие хлопцы.
- Да, однажды было дело. Мы в 1943 году наступали следом за войсками, и тут в 12 часов ночи приказ нашему батальону срочно строиться. Немец высадил десант в селе Голубовка. Посадили весь личный состав батальона на платформы. Прицепили к бронепоездам. И поехали. У всех оружие СВТ-40, десятизарядные винтовки. Но она очень капризная – только песок чуть попадет, как затвор сразу же не работает. Рано утром наш батальон пытался выбить врага. Комбат дал приказ наступать, только поднялись, а немецкие десантники прекрасно стреляли. Так что командира батальона сразу же подстрелили. Тут же пришла команда отставить штурм. Вернулись на позиции. До полвосьмого лежали кто в канавах, кто за кустами. Деревня располагалась на возвышенности. Внизу шла балка, кусты вокруг росли, и подъем к железной дороге. Когда в восемь утра пришел состав, то мы увидели, что на штурм привезли четыре танка. Сразу их сняли с платформ, и те пошли в наступление на десантников. А мы отступать начали. Рота ушла к состава, и взводный отступил, я последним оставался, как положено помкомвзводу по Уставу. Немного поднялся и посмотрел на поле, где лежали тела убитых и раненых бойцов. Думаю про себя: «Сейчас перебежку сделаю, потом найду своих». Винтовка в руке. И только приподнялся для перебежки, как немецкий снайпер меня словил на прицел и выстрелил. В левую руку чуть выше локтя пуля прошла. Видимо, целился в сердце. Упал на спину, руки растянул, грудь положил на голову. Тогда немец начал меня обстреливать из пулемета. Пули летят, то перелет, то недолет. Только песок по мне бьет. Я как мертвый, не шевелюсь. Растянулся на земле. Минут пять он косил по мне. Но не попал. Если бы попал, то от меня ничего бы не осталось.
За время войны по наведению наших радиостанций было сбито более сорока самолетов противника. Недаром говорили, что пехота — «царица полей», артиллерия — «бог войны», авиация — «сталинские соколы», а связь — это «нерв армии». Без связи воевать невозможно. А когда дело касается наступления, то проводную связь не всегда можно обеспечить. Нужна радиосвязь – она мобильная, можно держать связь на большом расстоянии. А что касается самолетов – то тут, естественно, возможна только радиосвязь. У нас не на всех самолетах-истребителях стояли радиостанции – приемники-передатчики были только у командиров звеньев, а у остальных стояли только приемники.
Мне пришлось проявить себя в одном месте. Наступали по направлению к небольшой станции, и, как нам рассказали, неподалеку стоит какая-то кавалерийская дивизия. Надо взорвать мост, чтобы враги не смогли по нему отойти. Со мной в качестве напарника отравили сержанта Гришина, хорошего парня. Перед выходом полковые разведчики стали спрашивать, умеем ли мы плавать. Гришин засмущался, а я хорошо умел плавать, ведь часто в речке купался. Тогда нас проинструктировали, как дойти до речки, это было с полкилометра, и я переплыву через нее: заминирую противоположный берег, а сержант на нашем станет минировать. С собой дали целый ящик тола, и мне резиновые камеры, чтобы переплыть речку. Дали бикфордова шнура вдоволь, который я намотал себе на плечо. Вручили спички, грубые, толстые, как палки. Еще передали какие-то шлемы, чтобы на голову одеть для тепла. Мы на всякий случай сверху еще каски нацепили. Вы знаете, ничуть не боялся.
Как подошли к речке, стали красться, потому что с вражеского берега время от времени взлетают осветительные ракеты вверх. Сама речка оказалась неширокая, метров 15-20, но глубокая. Если по-над берегом мы еще шли, то в глубине ногами дна не чувствовал. Ну что же, стали минировать мост. Гришин остался, а я переплыл на противоположную сторону, при этом ни разу по воде не плеснул. Тихо все сделали. Вылезли из воды замерзшими, но целыми и невредимыми. После запалили бикфордов шнур, он же в воде горит. Дальше раздался страшный взрыв.
На наших позициях очень точно рвались вражеские мины. Догадался, что в доме на нейтральной полосе сидит корректировщик. Сразу же прицелился в окно, и выстрелил. Тот тут же перевел огонь на меня. Недолет. Я еще раз выстрелил. Перелет. Классическая «вилка». Опытный корректировщик. Ведь и по тому ружью накануне с первого раза правильно навел. Думаю, все, третья мина моя. Взял ружье и сколько есть духу, кинулся в сторону. Слышу, что в небе воет мина. Плюхнулся на землю. Разрыв. Как будто кто-то здорово в бок ударил. Не стал смотреть. Мало ли что, могло и показаться. Опять поднимаюсь, хватаю ружье и бегу вперед. Затем чувствую, что воздуха не хватает.
Организаторы-больные могут умирать, периодически проводятся операции, врачи не могут кого-то спасти, все рыдают. Ампутации. Мир заканчивается следующим образом. Один из организаторов после «смерти» выходит за дверь и появляется в конце:
– Срочно сворачивайте госпиталь и убирайтесь отсюда. В городе бомбежка началась, приказ всем переместиться в бункеры
– Но тут же раненные мы не можем их бросить!
– Бросайте все и срочно убирайтесь (уходит)
– (Детям) Нет, нет, мы не можем вас бросить! Давайте, вставайте, уйдем только все вместе
Организаторы поднимают детей, разбинтовывают, выводят из комнаты, снимают повязки
– (Детям) Бегите быстрее, мы вас догоним, нам бы хоть что-нибудь с собой захватить, пригодится ведь!
Возвращаются в комнату
Самолет
В данной станции дети приходили на в летное училище до линии фронта, где учили юных летчиков. Самолеты представляли собой кресла на колесах с "рулем" - деревянным колесом с "кнопками" и "тумблерами" - шашками, вдавливающимися в губки, и таймерами, которые можно было поворачивать, и т.д. Возможны варианты. После небольшого обучения теории полета и что какой рычажок и кнопка означают, детям завязывали глаза. Каждому в уши вставлялись наушники с плеерами, на которых была записана дорожка для словесной ролевой игры (команды диспетчера с наложенными звуками полета и взрывов. Выполняя команды диспетчеров, участники должны были жать на кнопки и тумблеры, а организаторы на станции возили их кресла по двору и вращали их, создавая эффект полета. По сюжету самолет отправлялся на учебные полеты, и вдруг на обратном пути на него напал мессер-разведчик. Его надо было уничтожить, после чего лететь на базу и посадить самолет.
Медиа:ВОВ самолет.rar Аудиозапись диспетчера
Танк
Интерактивная станция "Танк" представляла собой движение малой группы в импровизированном "танке", изготовленном из лежащего горизонтально театрального шкафа со спектакля "Безымянная звезда", с перемещенными на нижнюю часть колесами, люком с верхней части и и отверстием в лобовой части с расположенной там пушкой с БРИГа "Новое Время". Участники заходили внутрь и люк за ними закрывался. Продвигаясь в этом импровизированном танке с атмосферным грохотом двигателя и другими элементами, они вели огонь по условному противнику, а затем сбегали из подбитого танка.
Финал - "Взятие Рейхстага"
Финальная точка игры, общая для всех - это взятие Рейхстага, представлявшего собой оборонительные немецкие укрепления на сцене актового зала. У немцев было оружие, поражающее попаданием из него, а так же "Пулемет" - пушка из рубки, ранящая каждого, кто попадал в ее луч. Двигаясь от входа к сцене, участникам необходимо было водрузить в центре ее большое знамя Победы, скинув немецкий флаг. Раненного мог перевязывать любой из организаторов, двигавшийся вместе с ними. Флаг можно было передавать. Так же организаторы следят за ранениями и правилами. Игра закончилась взятием Рейхстага, празднованием Победы и награждением отличившихся.
